Вспомни все
 

Немецкие бомбовозы

 БОЕВАЯ РАБОТА НЕМЕЦКОЙ БОМБАРДИРОВОЧНОЙ АВИАЦИИ
 
Дать наиболее достоверную оценку эффективности действий немецкой бомбардировочной авиации можно только опираясь на свидетельства понесшей потери от ее воздействия стороны. То есть по докладам и донесениям командиров разных уровней Красной Армии. И эти донесения свидетельствуют о высокой результативности немецких летчиков. 
 
Вот, например, плоды их работы летом 1941 г. Уже 11нюня немецкие бомбардировщики, действовавшие на ленинградском стратегическом направлении (т.е. Ю-88 из 1-й,, 76-й и 77-й бомбардировочных эскадр), сумели нарушить централизованное руководство войсками советского Севе­ро-Западного фронта. «Связь с армиями, — докладывал вечером 23 июня в Генштаб начальник штаба фронта П.С,Кленов, — почти не работала из-за специальных бомбардировок узлов и линий связи». Двухмоторные «юнкерсы» существенно ослабили, далее, силу контрудара 21-го механизированного корпуса Северо-Западного фронта под Двинском 28 июня 1941 г. Даже в предельно от­лакированных, «парадных» мемуарах командовавшего то­гда этим соединением Д.ДЛелюшенко признается, что 25—27 июня, когда корпус выдвигался из района Идрицы, непрерывные бомбежки причинили ему «значительные по­тери». О характерных для первых дней войны небоевых потерях танков, вызванных поломками на марше, мемуа­рист не упоминает вовсе, так что большую часть из 79 Т-26 , и БТ-7, потерянных 21-м мехкорпусом при выдвижении к Двинску, можно, смело отнести на счет Ю-88 (заметим, что в 12-м мехкорпусе того же фронта они только за 22-23 ию­ня уничтожили 44 БТ-7 и Т-26), Кроме того, Ю-88 задержа­ли контрудар на Двинск на целые сутки: «все перегруппи­ровки, передвижения и наступательные действия при­шлось проводить ночью, так как днем бомбардировочная и истребительная авиация противника наносила огромные потери и срывала любые замыслы».
 
Не менее значимой оказалась роль Ю-88 1-й, 76-й и 77-й эскадр и в срыве контрудара 3-й танковой дивизии 1-го ме­ханизированного корпуса Северо-Западного фронта под Островом 5 июля 1941 г. По советским данным, от огня немецких танков и артиллерии и от авиабомб дивизия поте­ряла в тот день 83% своих танков - 215 машин, из которых на долю «юнкерсов» должно прийтись если и не 140 (как ут­верждали немцы,) то, ко всяким случае  несколько десят­ков.
 
В августе 1941-го удары Ю-88 тех же соединений, а также До-17 из 2-Й бомбардировочной эскадры «Хольцхаммер» и III группы 341 бомбардировочной эскадры «Блиц» по рай­онам сосредоточения войск, скоплениям танков, артилле­рийским позициям «сказались на исходе многих боев» и позволили немцам сломить оборону войск Северного фрон­та на Лужском рубеже.
 
Существенными надо признать и результаты, которых добились немецкие бомбардировщики, действовавшие ле­том 1941-го на киевском стратегическом направлении (т.е. Ю-88 из 51-й и 54-й и Хе-111 из 55-й бомбардировочной эс­кадры). Их удары серьезно осложнили действия войск Юго-Западного фронта в июньском сражении в районе Луцк — Дубно - Броды. Так, «значительные потери», кото­рые понес 26 и 27 июня 1941 г. под Луцком 9-й механизированный корпус и которые вынудили его прекратить наступ­ление, были вызваны, согласно донесению комкора-9 К.К.Рокоссовского, прежде всего массированными бомбежками. О «большом уроне» от немецких бомбардиров­щиков докладывал в те дни в штаб фронта и Н.В.Фекленко — командир сражавшегося под Дубно 19-го мехкорпуса. А бомбовый удар, нанесенный 26 июня 18 Ю-88 из 1 группы 51-й бомбардировочной эскадры «Эдельвейс» (по другой версии — 18 Хе-111 из 55-й бомбардировочной эскадры «Грайф») по расположению 15-го механизированного кор­пуса западнее Брод, фактически обезглавил корпус, выведя из строя его командный пункт. Из-за потери управления войсками не удалось, в частности, ввести в тот день в бой переподчиненную 15-му 8-ю танковую дивизию 4-го мехкорпуса... 30 июня немецкие бомбовозы дезорганизовали и отходившую из Львовского выступа 159-ю стрелковую ди­визию 6-й армии, а в ночь на 3 июля именно удары «юнкерсов» из «Эдельвейса» позволили противнику расчленить и окружить восточнее Тернополя 80-ю стрелковую дивизию 6-й армии. Согласно отчетам Наркомата путей сообщения, за первые 50 дней войны ,Ю-88 и Хе-111 201 раз разрушали пути на Юго-Западной железной дороге, прекращая дви­жение на несколько часов, а то и дней; за август 1941-го они сделали это 39 раз.
 
Как видно уже из этих эпизодов, результаты работы Ю-88 и Хе-111 могли иметь не только тактическое, но и оператив­ное значение. Так, «юнкерсы» 1-й, 76-й и 77-й бомбардировочных эскадр, по существу, обезглавили войска Северо-Западного фронта, а уларами по 21-му мехкорпусу и 3-й танковой дивизии сыграли важную роль в срыве попыток, его командования удержаться на крупных естественных ру­бежах — сначала на Западной Двине, а затем на р. Вели­кой... Оперативное значение возымел и удар 18 Ю-88 из 3-й бомбардировочной эскадры «Блиц» по командному пункту Западного фронта в Касне (севернее Вязьмы) 2 октября 1941 г.: разрушив проводную связь с армиями, эти 18 само­летов «в значительной степени» дезорганизовали управле­ние войсками фронта в первые дни битвы за Москву.
 
Влиять на ход и исход операций двухмоторным бомбар­дировщикам люфтваффе не раз удавалось и в 42-м. Например, входе Харьковского сражения, 15 мая 1942 г., удары ,Ю-88 из 51-й, 76-й и 77-й и Хе-111 из 55-й бомбардировоч­ных эскадр существенно снизили темпы продвижения юж­ной ударной группировки Юго-Западного фронта. Они не только нанесли большие потери наступавшим в первом эшелоне стрелковым дивизиям, но и задержали выдвиже­ние к передовой 21-го и 23-го танковых корпусов, которые должны были развить успех, превратив его из тактического в оперативный. Вообще, отмечалось в докладе Главноко­мандования Юго-Западного направления И.В.Сталину об итогах Харьковского сражения 1942 года, «большую роль в поражении наших войск в этой операции сыграла авиация противника, которая со второго дня нашего наступления завоевала господство в воздухе и непрерывными ударами большого количества самолетов по войскам наносила по­ражение, приковывала к земле и лишала их маневра на поле боя».
 
В сентябре 1942-го эта ситуация повторилась на Волхов­ском фронте — где Ю-88 (из 6-й, 51-й и 77-й бомбардиро­вочных эскадр) и Хе-111 (из 27-й и 53-й бомбардировочных) обрушились на 2-ю ударную армию, которая вклинилась в немецкий фронт в районе Синявино (между Ладожским озером и Мгой) и угрожала деблокировать Ленинград. «Помимо потерь в людях, — докладывал 1 октября 1942г. И.В.Сталину об итогах Синявинской операции командую­щий Волховским фронтом К.А.Мерецков, — войска понес­ли значительные потери в материальной части от огня ар­тиллерии, тяжелых минометов и особенно от массирован­ных налетов бомбардировочной авиации противника». «Наши войска, — добавляет он в своих воспоминаниях, — упорно пытались закрепиться на достигнутых рубежах, возводя в ночные часы оборонительные сооружения. Но днем противник непрерывной бомбежкой сравнивал их с землей». Все это, безусловно, способствовало тому, что 2-я ударная не смогла отразить контрудары немцев и не только не прорвала блокаду Ленинграда, но и оказалась в окруже­нии.
 
В конце июля 1942 г. Ю-88 и Хе-111 — стирая с лица земли целые железнодорожные узлы и выведя из строя около 18 тысяч вагонов — полностью парализовали железнодорож­ные перевозки в направлении Сталинграда — одной из двух главных целей летнего немецкого наступления. Ударами 24—31 августа они снова полностью парализовали движе­ние по магистралям Сталинград — Липецк и Сталинград — Саратов. «В результате войска приходилось разгружать за десятки километров от фронта» и, словно в Крымскую вой­ну, отправлять их дальше походным порядком. В сентябре разгрузку пришлось производить уже за 250—300 км... К середине августа, осуществляя минные постановки и охотясь заречными судами, «хейнкели» из 27-й и 55-й бомбардиро­вочных эскадр снизили доставку бакинской нефти по Вол­ге настолько, что значительную часть волжского флота пришлось перевести на дровяное топливо — снижавшее скорость доставки воинских грузов к Сталинграду. Только с 25 июля по 10 августа 1942г. от мин и бомб с Хе-111 затонуло каждое четвертое судно, шедшее по заминированному уча­стку Волги, и погибло 115 000 тонн нефтепродуктов! А 9 ав­густа удар 12 «хейнкелей» по железнодорожной станции Сарепта лишил Сталинградский фронт большей части за­пасов артиллерийских снарядов.
 
Фактором оперативного значения немецкие двухмотор­ные бомбардировщики не раз становились даже в 1943-м. Так, весной этого года Ю-88 и Хе-111 4-го воздушного флота сыграли едва ли не решающую роль в срыве попыток Севе­ро-Кавказского фронта прорвать знаменитую «Голубую ли­нию» на Таманском полуострове и завершить освобожде­ние Северного Кавказа. Начав 4 апреля 1943 г. наступление в районе станиц Крымская и Варениковская, советские войска сразу же оказались «буквально прижаты к земле» массированными бомбовыми ударами и уже 6-го вынужде­ны были перейти к обороне, не добившись какого-либо продвижения. 14—17 апреля все повторилось: непрерыв­ные бомбежки позволили продвинуться лишь на несколько километров — и лишь в районе Крымской, которая находи­лась еще только на подступах к собственно «Голубой линии». Третье наступление, начавшееся 29 апреля, длилось до 19 мая, но — не в последнюю очередь из-за уларов с воз­духа — привело лишь к овладению Крымской. К прорыву собственно «Голубой линии» фронт смог приступить толь­ко 26 мая 1943 г. — нанеся удары в районе Киевское и Мол­даванское. И снова массированные удары Ю-88 и Хе-111 ос­тановили наступающих, сковали маневр резервами. До 7 июня, когда наступление окончательно выдохлось, уда­лось лишь кое-где вклиниться в первую линию обороны противника.
 
В значительной степени из-за противодействия Ю-88 и Хе-111 все того же 4-го воздушного флота (кроме них, там работали и Ю-87) захлебнулась и начатая 17 июля 1943 г. с целью освобождения Донбасса Изюм-Барвенковская опе­рация. Систематически разрушая переправы через Северский Донец в районе Изюма, немецкие бомбардировщики и пикировщики не позволили вовремя перебросить на за­хваченный на правом берегу плацдарм часть сил 8-й гвар­дейской армии (две дивизии 28-го гвардейского стрелкового корпуса и танковую группу М.Г.Вайнруба) и второй эшелон Юго-Западного фронта — 1-й гвардейский механизиро­ванный и 23-й танковый корпуса. Последним, кроме того, бомбежки нанесли «значительный урон». В условиях, когда враг уже сосредоточил против атакованного участка свои резервы, подобное промедление с наращиванием силы уда­ра, естественно, способствовало неудаче наступления — тем более что 8-я гвардейская армия «из-за расстроенных вражеской авиацией переправ» стала ощущать нехватку боеприпасов.
 
В борьбе против СССР бомбардировочная авиация люфтваффе не раз добивалась и эффекта стратегического масштаба. Так, 4—6 ноября 1941 г., выполнив всего 28 само­лето-вылетов на бомбежку Горького, Хе-111 из 100-й бом­бардировочной группы, III группы (1-го формирования) 26-й бомбардировочной эскадры «Лёвен» и I группы 28-й бомбардировочной эскадры полностью разрушили радио­телефонный завод имени Ленина (№ 197) и завод «Двига­тель революции» (он же минометный завод № 718) и при­чинили большие разрушения Горьковскому автомобильно­му. В результате в Горьком прекратился выпуск 120-мм минометов и 82-мм и 132-мм реактивных снарядов, прак­тически прекратилось производство полевых радиостан­ций и телефонов и «значительно затормозился» выпуск 82-мм минометов и артиллерийских снарядов на ГАЗе, 76-мм дивизионных пушек ЗИС-3 на артиллерийском заводе № 92 и танков Т-34 на заводе № 112 («Красное Сормово»; два последних предприятия зависели от поставок с «Двига­теля революции» и ГАЗа). И это в самый напряженный период битвы за Москву!
 
В июне — июле 1942 г. Ю-88 из 30-й бомбардировочной эскадры «Адлер» (совместно, правда, с Ю-87) уничтожили «основную часть» Мурманского порта, и последний «ока­зался не в состоянии принимать крупные транспорты и обрабатывать доставляемые ими грузы». Это обстоятельство прямо повлияло на решение правительства Англии приос­тановить отправку в СССР арктических конвоев; таким об­разом, немецкие бомбовозы временно сорвали поставки в СССР военных материалов из-за рубежа.
 
Непрерывно бомбя в сентябре — октябре 1942 г. желез­ную дорогу Урбах  — Астра­хань, Ю-88 и Хе-111 существенно замедлили поступление ба­кинской нефти на нефтеперегонные заводы Поволжья. Кроме того, 8—9 сентября «хейнкели» из I группы 100-й бомбардировочной эскадры «Викинг» и III группы 4-й бом­бардировочной эскадры «Генерал Вефер» сожгли нефтехра­нилища в Камышине и Астрахани (только в последней бы­ло подожжено около 400 000 тонн нефтепродуктов), в ночь на 24 сентября Хе-111 из 55-й и Ю-88 из 76-й бомбардировоч­ной эскадры разрушили крекинг-завод в Саратове (прекра­тивший работу до конца года), а 26—31 октября «хейнкели» из I группы 100-й и «юнкерсы» из 76-й эскадры только на астраханском рейде потопили 15 нефтеналивных судов (уничтожив около 15 000 тонн нефтепродуктов). В итоге немецкие бомбардировщики вызвали в СССР ощутимую нехватку нефтепродуктов (в сентябре на нефтеперерабаты­вающие заводы поступало 30—40% необходимого количе­ства нефти, а в октябре, ноябре и первой половине декаб­ря—в среднем всего 25%, «причем кривая [...] шла вниз») и снизили поставки горючего в действующую Красную Ар­мию".
 
Минирование волжского фарватера на 800-километро­вом участке между Астраханью и Саратовом, выполненное в мае 1943 г. Хе-111 из все той же I группы «Викинга», выну­дило проводить суда в составе конвоев, за тралами и опять-таки привело к снижению доставки нефтепродуктов (если за последнюю декаду апреля по участку Астрахань — Са­ратов их удалось перевезти 445 000 тонн, то за весь май — 765 000).
 
На всей Красной Армии сказались и результаты страте­гической операции, проведенной люфтваффе 4 -27 июня 1943 г. Совершив тогда 20 налетов на Горький, Саратов, Ярославль, Рыбинск и Астрахань, Хе-111 из 4-й, 27-й, 53-й, 55-й и 100-й и Ю-88 из 1-й, 3-й и 51-й бомбардировочных эскадр вывели из строя около 30 промышленных предпри­ятий и в том числе почти полностью разрушили Горьков-ский автомобильный и Ярославский шинный заводы, кре­кинг-завод (вторично) и авиазавод №292 в Саратове, завод «Двигатель революции» (вторично) и ремонтную базу № 97 (центр расконсервации и ремонта танков, поставлявшихся из США и Англии) в Горьком. Поскольку часть разрушен­ных заводов поставляла детали и агрегаты для многих дру­гих (так, ГАЗ был единственным производителем колес, ко­торыми оснащалось большинство советских артиллерий­ских орудий, а Ярославский шинный снабжал шинами все советские самолеты), в СССР снизились «темпы производ­ства всех видов вооружений — от снарядов и автоматов до танков и самолетов». В частности, Красная Армия недопо­лучила порядка 800 истребителей Як-1 и «примерно 2000 танков, кроме того, был значительно замедлен рост их про­изводства во второй половине 1943 г.» и сорвано начало вы­пуска легких танков Т-80. Наконец, из-за гибели в Сара­тове 61 000 (по другим данным - 31000) тонн нефтепродук­тов и прекращения нефтеперегонки действующая армия недополучила накануне Курской битвы 22 000 тонн бензи­на. Это лишь немногим меньше, чем имелось к 5 июля 1943 г. на целых пяти фронтах — Западном, Брянском, Централь­ном, Воронежском и Степном (28 491 т, в том числе отече­ственного — 13 975 т) — и примерно столько, сколько рас­ходовали эти фронты за одну неделю Курской битвы!Пришлось урезать фронтам лимиты расхода горючего, а за­тем и затронуть неприкосновенные запасы...
 
Ночные удары немецких бомбардировщиков по Ленин­граду в марте 1943 г. привели к серьезным разрушениям на 1 -и, 2-й и 5-й ГЭС и таких важнейших оборонных заводах как «Большевик» и № 174 имени Ворошилова.
 
ПОЧЕМУ УДАРЫ Ю-88 и Хе-111 ОКАЗЫВАЛИСЬ ВЫСОКОРЕЗУЛЬТАТИВНЫМИ? 
 
Высокая эффективность действий немецкой бомбарди­ровочной авиации определялась прежде всего высокой ре­зультативностью ее бомбовых ударов. Если еще в 1942—1943 гг. потери немцев от ударов советских бомбардиров­щиков, «за исключением сражения под Сталинградом, бы­ли достаточно низкими» и «немецкие войска не испытыва­ли с ними особых проблем», то советская сторона сказать этого никак не могла. Так, в начале приграничного сраже­ния на Юго-Западном фронте Ю-88 и Хе-111 стали «самым страшным противником нашей артиллерии, еще до начала артиллерийской дуэли выбивавшие наши батареи. Еще бо­лее страшным противником они были для колонн автома­шин на дорогах Львовского выступа.
 
« ... Толпы людей и ав­томашин в пробках и узостях выкашивались авиабомбами с устрашающей эффективностью». Нанеся 26 июня 1941 г. удар по 12-й танковой дивизии 8-го механизированного корпуса, Хе-111 из 55-й бомбардировочной эскадры вывели из строя все трактора ее гаубичного артполка, уничтожили большую часть орудийных расчетов и сожгли большое ко­личество грузовиков с боеприпасами и бензовозов. (При­ведший эти факты А.В. Исаев указывает, что действия со­ветских бомбардировщиков тоже оказали тогда «сущест­венное воздействие» на танковые дивизии противника и тоже «внесли свой неоценимый вклад в уменьшение их боевых возможностей» — однако каких-либо цифр и других конкретных сведений о понесенном немцами уроне не приводит; в цитируемых же исследователем немецких опи­саниях этих боев о таком уроне говорится лишь однажды — когда упоминается о «множестве раненых и убитых солдат» 15-го танкового полка 11 -и танковой дивизии....) Соглас­но воспоминаниям Я.К.Терентьева, при ударе 12 Ю-88 по станции Ромодан (северо-западнее Полтавы) в начале июля 1941 г. его 67-й железнодорожный батальон потерял около половины личного состава. Ударные возможности бом­бардировочной авиации люфтваффе хорошо видны на примере налета 29 августа 1943 г. примерно 100 машин на 6-й гвардейский кавалерийский корпус 33-й армии Запад­ного фронта восточнее Ельни.
 
 «За какое-то мгновение», свидетельствует наблюдавший этот ад бывший начальник оперативного отдела штаба армии И.А.Толконюк, «погиб­ло, как помнится, около 4-х тысяч лошадей и сотни кавале­ристов». Или на примере ударов по железной дороге Урбах — Астрахань в сентябре — октябре 1942 г.: «каждый день на различных участках горели пассажирские и товарные ва­гоны, платформы с техникой, цистерны с нефтью. На боль­шинстве станций были разбиты заправочные колонки для паровозов, склады с углем, стрелки и разъезды. Линии свя­зи были разрушены почти на всем протяжении. [...] Осо­бенно большие разрушения наблюдались на 120-километ­ровом участке Эльтон — Баскунчак». «... Все 120 км до Баскунчака, — вспоминал о выполненном в конце октября рейсе машинист С.Веревейкин, — я только и видел сгорев­шие поезда, разлитую нефть, горы искореженных рельсов, стертые с лица земли станции». «Разрушены все железно­дорожные сооружения, разбиты станции, разъезды и даже железнодорожные будки», — констатировал 16 ноября 1942 г. в своем дневнике командующий Сталинградским фронтом генерал-полковник А. И. Еременко... В начале июля 1943 г. даже советскому Верховному Главнокомандованию при­шлось обратить внимание командующих фронтами на то, что «войсковые соединения, их штабы, склады, оборони­тельные рубежи, переправы, аэродромы и другие объекты» противником «подвергаются эффективному бом­бометанию».
 
В свою очередь, высокая результативность бомбовых ударов немецких двухмоторных бомбардировщиков опре­делялась высокой точностью бомбометания и большой мощностью бомбового залпа.
 
Точностью бомбометания особенно выделялись Ю-88, которые — будучи способны пикировать под углом до 80° -могли обеспечить поражение даже малоразмерных точеч­ных целей. Здесь эти тяжелые двухмоторные машины прак­тически не уступали одномоторным пикировщикам Ю-87. Спикировав утром 29 июня 1941 г. на Восточный форт Бре­стской крепости, пять Ю-88 из 3-й бомбардировочной эс­кадры положили 6 из 10 сброшенных ими 500-кг бомб точ­но во внешний вал форта (в казематах которого находились защитники), а вечерний удар силами шести машин дал уже более 80% прямых попаданий (10 «пятисоток» из 12). В ночь на 5 июня 1943 г. группа Ю-88, наносившая с пикиро­вания удар по водозаборным станциям на Оке и основным узлам водопроводной сети в районе Горьковского автомо­бильного завода, добилась шести прямых попаданий в главный водовод и поразила узел управления водоснабже­нием и теплофикацией и Автозаводскую ТЭЦ (так, что ГАЗ, по цехам которого отбомбились затем другие группы, ока­зался полностью обесточен и лишен воды — а значит, и воз­можности, бороться с пожарами...).
 
 В следующую ночь «юнкерсы» опять положили несколько бомб точно в водовод диаметром 0,6 м и вывели из строя и основную и резервную линии электропередачи, а в ночь на 14 июня, перед бом­бежкой горьковского же завода «Двигатель революции», таким же точечным ударом разрушили и его водозаборную станцию... Конечно, столь точными Ю-88 оказывались не всегда. Так, сбросив 25 июня 1941 г. на аэродромы Гоголев и Борисполь под Киевом соответственно 36 и 117 бомб, ма­шины 54-й бомбардировочной эскадры «Тотенкопф» в Го­голеве сумели лишь сжечь один и повредить два из пример­но 30 стоявших на летном поле ТБ-3, а в Борисполе — сжечь лишь один из примерно десятка ТБ-7 («хотя, каза­лось, в этих гигантов трудно не попасть») да разрушить; два склада. Откровенно неудачными оказались удары 1-группы той же эскадры по мостам через Днепр в районе Йлева в июле 1941 г. А 23 января 1942г. на Калининском фронте 24 Ю-88 около двух часов бомбили колонну из 22 советских танков, но не добились ни одного прямого попадания. Однако надо учесть, что в последнем случае немцы сбрасы­вали бомбы не с крутого, а с пологого пикирования; кроме того, советский источник не сообщает, сколько танков бы­ло выведено из строя близкими разрывами 250-кг бомб (за­метим, что 22 июня 1941 г. в совершавшей марш от Риги на Шяуляй 28-й танковой дивизии 12-го механизированного корпуса Северо-Западного фронта только от одного налета Ю-88 вышло из строя 10 БТ-7). А не сумевшая уничтожить днепровские мосты эскадра «Тотенкопф» в те же июльские дни 1941-го прицельным бомбометанием с малых высот нанесла «тяжелый урон» войскам, оборонявшим Киевский укрепрайон...
 
Показательно также сравнение результатов ударов Ю-88 и советских пикирующих бомбардировщиков Пе-2 по ко­раблям класса «эсминец» (напомним, что в советском фло­те тех лет этот класс именовался «миноносцы» и включал два подкласса — «эскадренные миноносцы» и «эскадренные миноносцы-лидеры»). В тех случаях, когда эта цель была неподвижной, советским пикировшикам удалось по­разить ее лишь один или два раза — да и то, может быть, случайно. Повредить зенитную артиллерию германского эсминца Z34 в Данцигской бухте 16 апреля 1945 г. не могли и  16 обрушившихся тогда на него Пе-2, и атаковавшие вместе с ними истребители сопровождения. Что же каса­ется повреждения «пешками» 13-й авиадивизии пикирую­щих бомбардировщиков ВВС Черноморского флота румын­ского эсминца «Регеле Фердинанд» в Констанце 20 августа 1944 г., то неизвестно, бомбили ли этот корабль прицельно. Удар 12 Пе-2 из 40-го авиаполка пикирующих бомбарди­ровщиков по кораблям в Лесной гавани (где стоял «Регеле Фердинанд») был импровизацией и мог наноситься по «га­вани вообще». А атаковавшие вслед за ними стоянки кораб­лей в Лесной гавани 18 «пешек» 29-го полка бомбили в зна­чительной степени наугад — через дымовую завесу; в об­щем, прямое попадание в «Регеле Фердинанд» могло быть случайным...
 
 Немцы же советские эсминцы бомбили толь­ко прицельно. И, чтобы добиться прямых попаданий в бал­тийский «Сердитый» (19 июля 1941 г. на рейде Хельтермаа у острова Даго), оказалось достаточно лишь 4 Ю-88 из 806-й бомбардировочной группы. При этом соотношение коли­чества атаковавших самолетов и попавших в эсминец бомб составило 4:1, тогда как при ударе Пе-2 по Z34 (если пря­мые попадания в последний вообще имели место) — по-ви­димому, 16:1. Четыре авиабомбы, попавшие 2 июля 1942 г: в Новороссийске в лидер «Ташкент», и две, угодившие 16 июля 1942 г. в Поти в черноморский же эсминец «Бод­рый», также были результатом атаки не более чем 6—8 Ю-88 из I группы 76-Й бомбардировочной эскадры: в Новорос­сийске 32 Ю-88 и 32 Хе-111 наносили улар не менее чем по 18 кораблям и судам, да еще и по береговым объектам; в Поти у 16 «юнкерсов» целей также было несколько. Следова­тельно, и в этих случаях интересующее нас соотношение не должно было превысить 4:1...
 
Атакуя еще четыре стоявших без движения советских эсминца (балтийский «Энгельс» 7 августа 1941 г. на рейде Рогокюль и черноморские «Бодрый» 2 ноября 1941 г. в Се­вастополе, «Способный» 10 апреля 1942г, в Новороссийске и «Бдительный» там же 2 июля 1942 г.), Ю-88 (в первом слу­чае всего 3, во втором — 4, в третьем — 8) положили 250-кг бомбы либо вплотную к борту, либо не далее, чем в 5—10 м от него — так, что корабли получили значительные повреж­дения от осколков («Бдительный» сразу после этого был потоплен Хе-111). Соотношение числа атаковавших само­летов и количества нанесших поражение бомб составило соответственно 1:1; 1:1; 8:1.
 
При ударах по эсминцам, находившимся в движении, Пе-2 добились подтвержденного успеха лишь в одном слу­чае: 8 апреля 1945 Г- 27 «пешек» 12-го гвардейского авиапол­ка пикирующих бомбардировщиков 8-й минно-торпедной авиадивизии ВВС Балтийского флота прямыми попада­ниями повредили в Данцигской бухте германский 23141. Кроме того, 10 августа 1941 г. 2 Пе-2 и 5 СБ из 72-го смешан­ного авиаполка ВВС Северного флота атаковали в Барен­цевом море 24, 210 и 216 —однако чья именно бомба по­вредила близким разрывом  неизвестно... Ю-88 прямых попаданий в движущийся эсминец также добивались очень редко — лишь в балтийский «Карл Маркс» в заливе Хара-Лахт 8 августа 1941 г. да в черноморский «Безупречный» у мыса Аю-Даг 26 июня 1942 г. Однако если при ударе «пе­шек» по Z31 соотношение количества атаковавших/самолетов и попавших в эсминец бомб составило 13,5:1, то при ударе «юнкерсов» по «Безупречному» — самое большее 7:1, а по «Карлу Марксу» — 1,5:1 (последний, правда, только от­ходил от причала и не успел развить ход). Кроме того, еще не менее чем в двенадцати случаях, советские эсминцы и лидеры получали повреждения от разрывов бомб, поло­женных двухмоторными «юнкерсами» в непосредственной близости от борта. При этом балтийский «Грозящий» (16 июля 1941 г. в Рижском заливе) и североморские «Гре­мящий» и «Сокрушительный» (10 июля 1942г. в Баренце­вом море) пострадали каждый всего от двух Ю-88, а черно­морский «Бодрый» (31 октября 1941 г. между Евпаторией и Севастополем) получил около 2000 осколочных пробоин!
 
Всего же за годы войны Ю-88 потопили 4 советских эс­минца и лидера («Ташкент», «Карл Маркс», «Сердитый» и «Безупречный») и нанесли значительные повреждения де­вяти — «Энгельсу», «Сметливому» (25 июня 1941 г. в Ирбенском проливе), «Страшному» (15 июля 1941 г. в Рижском за­ливе), «Способному», «Бдительному», «Бодрому» (трижды; помимо двух упомянутых выше случаев, еше и 2 ноября 1941 г. в Севастополе), «Разумному» (3 апреля 1943 г. в по­селке Роста близ Мурманска), «Ташкенту» (27 июня 1942 г., на переходе Севастополь — Новороссийск) и лидеру «Харь­ков» (дважды: 18 мая 1942 г. на переходе Новороссийск -Севастополь и 18 июня того же года близ Севастополя). На счету же Пе-2 — лишь от двух до трех серьезно повреж­денных эсминцев...
 
Конечно, нельзя забывать, что множество атак Ю-88 на советские эсминцы завершилось безрезультатно, а Пе-2 выполнили значительно меньше, чем «юнкерсы», ударов по кораблям этого класса. Но если сравнивать только ус­пешные удары, то здесь превосходство Ю-88 в точности бом­бометания является очевидным.
 
Разбирая причины этого превосходства, М.Э.Морозов справедливо указывает на прекрасные бомбовые прицелы Ю-88; заметим, что в 1942-м они получили приставку, ав­томатически учитывавшую скорость и высоту полета и вво­дившую поправку на ветер! Пе-2, конечно, были оснащены здесь хуже. Однако, по замечанию бывшего подполковника люфтваффе У. Греффрата, и «немецкие прицелы для бом­бардировки с пикирования отнюдь не были такими совер­шенными, чтобы можно было рассчитывать на точные по­падания в малые цели при использовании авиационных экипажей со средним уровнем подготовки». А скорректи­ровать ошибку прицеливания, довернув самолет по курсу, на вошедшем в пике Ю-88 было ничуть не проще, чем на Пе-2. Не отличаясь таким же аэродинамическим совер­шенством, немецкий бомбардировщик был, однако, в пол­тора с лишним раза тяжелее «пешки» и, безусловно, должен был разгоняться на пикировании до столь же больших ско­ростей, что и та — а значит, и «сидеть» в воздушном потоке не менее плотно, чем Пе-2. Во всяком случае, руля направ­ления пикирующий Ю-88 слушался так же плохо, как и Пе-2-й. И если «юнкерсы» чаще, чем «пешки», попадали в цель, то это нужно приписать прежде всего уровню подготовки пи­лотов, у многих из которых он был выше среднего даже по немецким меркам. В самом деле, если летчики Пе-2, опасаясь запоздать с выходом из пике и врезаться в землю или в воду, сбрасывали бомбы с высоты 1000—1500, а то и 2100— 2800 м, то пилоты Ю-88 даже в крутом пике снижались быва­ло до 800, а то и 450 м — и только тогда осуществляли бом­бометание, которое, естественно, оказывалось более точ­ным (из-за меньшего разлета бомб). 50 Ю-88, бомбивших 15 июля 1943 г. артиллерийские позиции войск 69-й армии Воронежского фронта в районе Ямки и Правороть (на юж­ном фасе Курской дуги), пикировали с 1500 м до 200-метро­вой отметки! А ведь вывести многотонный (повторяем, в полтора с лишним раза более тяжелый, чем Пе-2) Ю-88 из пике было по меньшей мере не проще, чем «пешку»...
 
Заметим, что даже в самые тяжелые периоды — когда на фронте остро не хватало самолетов — немцы находили воз­можность обеспечить должный уровень выучки экипажей Ю-88. Например, у пополнения, прибывшего в октябре 1941 г. во II группу 30-й бомбардировочной эскадры, этот уровень был, по оценке ветеранов части, «настораживающе плохим»: летные школы снизили требования к обучае­мым. Однако группу еще полтора месяца после этого про­должали держать в глубоком тылу, и недоученные авиаторы успели пройти солидный курс тренировок. В итоге первое же их фронтовое бомбометание, осуществленное 22 декаб­ря 1941 г. по наступающим южнее Калуги войскам совет­ского Западного фронта, командование действовавшей в этом районе немецкой дивизии расценило как успешное: в результате ударов группы «противник не только не имел продвижения, но его удалось даже потеснить».
 
Встречающиеся же то и дело в советской литературе сведения о том, что немцы очень скоро оказались вынужде­ны пополнять свою бомбардировочную авиацию на Вос­точном фронте недоученными экипажами, лишний раз подтверждают крайнюю ненадежность своего источника — показаний военнопленных. Они опровергаются наблюде­ниями самой же советской стороны. Так, пилот Ю-88, сби­того во второй половине декабря 1941 г. на Волховском фронте, над железнодорожной станцией Большой Двор (восточнее Тихвина), показал на допросе, что в их отряде «было лишь два мастера «слепого» самолетовождения. Од­ного ленинградские летчики сбили в ноябре, вторым сбитым стал он сам, а замены им нет. Теперь в отряде одна мо­лодежь, недавно выпущенная из летных школ. Молодые пилоты прошли курс ускоренной подготовки и летать в сложных погодных условиях не умеют, не владеют искусст­вом бомбометания по расчету времени, даже при бомбежке таких крупных целей, как город или железнодорожный узел, выводят самолеты из облаков. То же самое показал и штурман экипажа». Однако всего через несколько недель, в январе 1942 г., первый же Ю-88, увиденный прибывшим на Волховский фронт главным штурманом ВВС Красной Ар­мии Б.А.Стерлиговым, продемонстрировал, по оценке по­следнего, высокий уровень штурманской подготовки. Из-за облаков он, правда, не бомбил, но тем не менее вывел ма­шину на цель по расчету времени и вывел исключительно точно — так, что, внезапно вынырнув из облачности, она оказалась прямо над целью. И вряд ли это можно считать случайностью: ведь даже на московском стратегическом направлении, где люфтваффе несли тогда значительно большие потери, советские штабисты постоянно фиксиро­вали совсем иную картину, нежели та, что была нарисована пленными авиаторами. Так, во второй половине ноября 1941 г., указывает советский военный историк, поддержи­вавшие наступление вермахта на Москву «экипажи фаши­стских самолетов», «как правило», «наносили бомбовые удары из-за облаков по расчету времени I». А в марте 1942-го, констатирует этот же автор, «качество бомбомета­ния» действующих на московском направлении немецких бомбардировщиков даже «несколько повысилось по срав­нению с осенним периодом 1941 г.»
 
Еще и к лету 1943-го экипажи бомбардировочной авиа­ции люфтваффе были в значительной степени укомплекто­ваны ветеранами с большим боевым опытом, а молодое по­полнение в боевые части поступало только после двухго­дичного обучения (в программу которого входили, в частности, и полеты ночью). Нижегородец В.Гурьев — свидетель налета на Горьковский автозавод в ночь на 6 июня 1943 г, — вспоминал, как немецкие бомбовозы стройно «шли группами по 20 самолетов, по четыре в ряд» над Окой, как напротив автозавода они «круто поворачивали на 90 градусов и спокойно, словно на учениях, бомбили цеха. Причем складывалось впечатление, что каждый самолет шел на конкретный корпус завода» (так оно, в общем-то, и было.) - судя по схемам падения авиабомб на тер­риторию ГАЗа, в ночь на 5 июня 1943 г. экипажи Ю-88 и Хе-111 добились примерно 47% прямых попаданий в заво­дские постройки (угодив в них 81 фугасной бомбой из 172, чье падение было зафиксировано), в ночь на 6-е — пример­но 35% (58 бомбами из 165), а в ночь на 7-е — примерно 55% (70 бомбами из 127; по данным службы МПВО Горького — примерно 90 фугасными бомбами из 170, т.е. примерно 53% сброшенных). Таким образом, средний процент прямых попаданий в трех налетах на ГАЗ (при том, что бомбили его не столько с пикирования, сколько с горизонтального по­лета) составил примерно.
 
Хорошая подготовка пилотов и штурманов обусловила и высокую точность уларов Хе-111 — которые бомбили только с горизонтального полета. 6 октября 1941 г. удар трех «хейнкелей» из 55-й бомбардировочной эскадры привел к прямым попаданиям в механосборочный цех № 2 Ново кра­маторского завода тяжелого машиностроения, а 12 октября другие два самолета из «Грайфа» сумели поразить крылье­вой цех и другие здания воронежского авиазавода № 18. Из четырех Хе-111 из 100-й бомбардировочной группы и III группы (1-го формирования) 26-й бомбардировочной эс­кадры, сбросивших днем 4 ноября 1941 г. (правда с малых высот) по одной 1000-кг мине или две 500-кг бомбы на про­мышленные предприятия Горького, три добились 100% прямых попаданий — поразив, как и было приказано, ТЭЦ Горьковского автозавода и силовую станцию завода «Дви­гатель революции» (а также главный корпус завода № 197 имени Ленина), Четвертый же угодил в ремонтно-механи­ческий цех ГАЗа тремя 250-кг фугасками из четырех... 26 июня 1942 г. девять «хейнкелей» из I группы 4-й бомбар­дировочной эскадры, сбросив на государственный под­шипниковый завод № 3 (ГПЗ-3) в Саратове 18 бомб, пря­мыми попаданиями разрушили четыре цеха, в ночь на 8 июня 1943г. не более 10 машин из II группы той же эскад­ры (или из I группы 100-й)добились около 10 прямых попа­даний в корпуса авиамоторного завода № 466 в Горьком, в ночь на 10 июня 1943 г. 5-й отряд II группы 27-й бомбардировочной эскадры «Бельке» (около десяти Хе-111) разру­шил два цеха Ярославского шинного завода. А в ночь на 24 июня, в ходе удара по саратовскому авиазаводу № 292, одиночный «хейнкель» (из 55-й или 100-й эскадры) хоть и с бреющего полета, но сумел — как и было ему приказано -попасть серией фугасных бомб в такую «нитку», как водо­проводная магистраль...
 Сбитый До-17
Известны и случаи, когда Хе-111 поражали такие мало­уязвимые при бомбометании с горизонтального полета це­ли, как корабли и мосты. 12 ноября 1941 г. всего три «хейнкеля» из 27-й бомбардировочной эскадры с высоты около 3000 м (!) сумели-таки угодить одной бомбой в стоявший в Южной бухте Севастополя крейсер «Червона Украина» (нанеся ему тяжелые повреждения), а еще одну положили всего в 5—7 м от борта корабля. А 1 июня 1943г. Хе-111 из 53-й бомбардировочной эскадры «Легион Кондор» сумели разрушить стратегически важный мост через Волхов (по­ставив тем под угрозу снабжение войск Ленинградского фронта). Точное же накрытие в начале октября 1941 г. аэро­дрома Мценск (в результате которого некоторые авиаполки ВВС Брянского фронта практически лишились матчасти) шестерка «хейнкелей» из 100-й бомбардировочной группы, по свидетельству служившего тогда в 42-м истребительном авиаполку Г.В.Зимина, сумела обеспечить с высоты около 5000м!
 
Что же касается ночных ударов, то, отмечал У.Греффрат, «по-настоящему совершенный ночной бомбардировочный прицел так и не получил в немецкой авиации массового распространения до самого конца войны». И тем не менее четверть (15—20 из примерно 70) фугасных бомб, сброшен­ных 4—6 ноября 1941 г. в темноте на оборонные заводы Горького Хе-111 из 100-й бомбардировочной группы, III группы (1-го формирования) 26-й бомбардировочной эс­кадры и I группы 28-й бомбардировочной эскадры, дала прямые попадания в заводские корпуса (в 3 или 4 из 24 са­молето-вылетов таких попаданий было достигнуто 50— 100%). А еще один экипаж сумел (как и было ему приказа­но) положить 9 осколочных бомб точно на линии электро­передачи, шедшей к Горькому от Балахнинской ГРЭС...
 
 Атаковав в ночь на 18 июня 1944 г. станцию Бельцы в Моллавии, «хейнкели» 27-й бомбардировочной эскадры 90% бомб сбросили точно на ее территорию. Для сравнения укажем, что в ночь на 7 февраля 1944г. 728 (!) Ил-4, Ли-2, В-25 и Пе-8, целями которых также были только военные объекты, обрушили на Хельсинки 6443 бомбы общим ве­сом 910 тонн (по другим данным, 7319 бомб общим весом 924,9 тонны) — однако из 17 оборонных заводов, 11 круп­ных складов и нескольких железнодорожных станций фин­ской столицы пострадали лишь два склада и железнодо­рожное депо...
 
В отличие от советских бомбардировщиков, Ю-88 и Хе-111 не увлекались неприцельным сбрасыванием бомб «по ведущему», а, наоборот, стремились повысить точность прицельного бомбометания, делая по нескольку (до 8—10) заходов на цель и сбрасывая каждый раз по одной-две бомбы.
 
Высокой точности бомбометания Хе-111 способствова­ли также хорошие пилотажные качества этого самолета в отличие от того же ДБ-ЗФ и особенно от Пе-2, «хейнкель» был очень устойчив в полете и прост в пилотировании. Хо­рошей устойчивостью относительно всех осей обладали и Ю-88 — также бомбившие зачастую с горизонтального поле­та. По простоте пилотирования двухмоторный «юнкере» уступал СБ и ДБ-3, но «очень высокой квалификации пи­лота», по оценке советских испытателей, все же не требо­вал — опять-таки в отличие от Пе-2...
 
Что же касается мощности бомбового залпа, то здесь, во-первых, следует подчеркнуть очень солидную величину бомбовой нагрузки Ю-88 и Хе-111. Так, самолеты наиболее распространенной в 1941 г. модификации двухмоторного «юнкерса» — Ю-88А-5 — могли поднимать до 2500 кг бомб, а окончательно вытеснившие их в начале 1942-го Ю-88А-4 с более мошными двигателями Jumo211 F — до 3000 кг, т.е. втрое больше, чем основной советский фронтовой бомбар­дировщик 1942— 1945 гг. Пе-2. На практике и советские, и немецкие самолеты максимальную емкость бомбодержате­лей использовали редко, однако тройное превосходство «юнкерса» все равно сохранялось. К примеру, во время битвы за Москву реальная бомбовая нагрузка Пе-2 не превы­шала 600—700 кг (да и в 1944-м, как мы видели, «пешки» редко брали на борт более 750 кг). Между тем Ю-88 А-5 и А-4 в 1941 г. обычно несли по 1900—2400 кг (по 28 50-кг фугасок в бомбоотсеке и по 2—4 250-килограммовых под крылом, на внешней подвеске). А при ударах по Сталинграду в сен­тябре — ноябре 1942-го Ю-88А-4 с моторами  Jumo211 F -благо расстояние до цели было небольшим — брали на борт по 3000—3400 кг бомб! «По мощности бомбового залпа ка­ждый самолет реально был эквивалентен звену Ил-4 или пятерке Пе-2»!
 
Максимальная бомбовая нагрузка «хейнкелей» была примерно такой же, что и у двухмоторных «юнкерсов»: у машин наиболее распространенных в 1941 г. модификаций Хе-111Н-4, Н-5 и Н-бона составляла 2500 кг, а появившиеся в 1942-м Хе-111Н-11 и Н-16 в перегрузку могли поднимать и 3000 кг. На практике «хейнкели» брали на борт значитель­но меньше. Например, Хе-111 лейтенанта Э. фон Глазова из III группы 53-й бомбардировочной эскадры 23 ноября 1941 г. вылетел на боевое задание лишь с 1300 кг бомб — с 16 50-кг фугасками в бомбоотсеке и с одной 500-килограммовой на внешней подвеске. «Хейнкели» 1-го отряда 1 группы 100-й бомбардировочной эскадры, выполнив с 22 января по 1 июля 1942 г. 1339 самолето-вылетов, сбросили около 2000 т бомб — следовательно, средняя величина бомбовой на­грузки одного самолета составляла в этот период около 1500 кг. Однако по сравнению с Пе-2 и это было много.
 
Во-вторых, Ю-88 и Хе-111 выгодно отличались от совет­ских двухмоторных бомбардировщиков по максимальному калибру используемых бомб. Конструкция немецких ма­шин допускала подвеску и 1400 - и 1500 - и 1700- и 1800 - кг бомбы (Хе-111Н-5 мог нести и 2500-килограммовую) — то­гда как для Пе-2 пределом была 500-, а для ДБ-ЗФ (Ил-4) — 1000-килограммовая. Если Ил-4 мог нести только одну ФАБ-1000, то Хе-111 — не превосходившие или лишь не­много превосходившие илъюшинскую машину по макси­мальной величине бомбовой нагрузки — способны были поднять и две 1000-кг бомбы (или мины), а Хе-111Н-11 — и три. Кроме того, немецкие авиационные командиры лучше использовали возможности самолетов. Пе-2, как прави­ло, использовали только 100-кт бомбы; 250-килограммо­вые подвешивались очень редко, а 500-килограмме вые — и вовсе в единичных случаях. «Юнкерсы» же и «хейнкели» 250-кг фугаски применяли практически в каждом боевом вылете! Впрочем, здесь могла сказываться все та же разница в уровне квалификации советских и немецких пилотов: ведь взлет с тяжелыми бомбами на внешней подвеске был очень непростым делом. Не зря еще в советско-финляндскую войну ДБ-3, которые пилотировали молодые летчи­ки, выпускались на боевые задания всего с 500 кг бомб вме­сто 1000-1100 кг.
 
Результативность ударов Ю-88 и Хе-111 повышало также массированное применение этих самолетов. К ударам 23 августа 1942 г. по Сталинграду было привлечено (помимо четырех групп Ю-87) 12 бомбардировочных групп — зато в этот день «Сталинград, как город и промышленный центр, был уничтожен». В налете 10 октября 1942г. На нефтеперегонный завод в Грозном участвовали почти все 10 бомбар­дировочных групп 4-го воздушного флота — зато «цель была полностью уничтожена». Удар по станции Бельцы 18 июня 1944г. наносили около 90 «хейнкелей», т.е. вся 27-я бомбардировочная эскадра или до трети всех двухмотор­ных бомбардировщиков люфтваффе, действовавших тогда между Полесьем и Черным морем. Зато и урон железнодо­рожным перевозкам 2-го Украинского фронта был причи­нен «заметный». Для удара по аэродромам Полтавского аэроузла, на которых 21 июня 1944г. приземлилось 137 аме­риканских «летающих крепостей» В-17, было выделено больше половины всех Хе -111, имевшихся тогда на Восточ­ном фронте — около 200 машин из 4-Й, 27-й, 53-й и 55-Й бомбардировочных эскадр. Зато, атаковав ночью 22 июня аэродром Полтава, эта группа сумела уничтожить, по аме­риканским данным, 47 из 73 сидевших там В-17 (а также два транспортных С-47 и один истребитель Р-51) и повредить все остальные «крепости»...
 
Заметим, что массирование ударов бомбардировочной авиации люфтваффе облегчалось еще одним преимуществом его самолетов перед советскими фронтовыми бомбар­дировщиками — значительной дальностью полета Ю-88 и Хе-111 (примерно вдвое большей, чем у Пе-2). Чтобы сосре­доточить усилия своих бомбардировщиков на каком-либо направлении, немцам зачастую не требовалось прибегать к перебазированию авиачастей: «юнкерсы» и «хейнкели» мог­ли наносить удары на достаточно удаленных друг от друга участках фронта, взлетая с одного и того же аэродрома! Так, приняв в 15 часов 21 июня 1944г. решение атаковать аэро­дромы Полтава и Миргород, командир 4-го авиакорпуса люфтваффе Р.Майстер смог реализовать его уже в ночь на 22-е — хотя все привлекавшиеся к этой операции эскадры Хе-111 базировались на аэродромах, удаленных от Полтавы на 850—900 и даже 1000 км — под Белостоком (4-я), Херес-полем и Демблином (55-я), Кросно (27-я) и Радомом (53-я), Правда, «хейнкели» из 27-й и 53-й эскадр использовали в   качестве аэродромов подскока Белосток и Минск, но это было сделано не из-за чрезмерной удаленности Кросно и Радома, а ввиду желания Майстера собрать всю ударную группу в воздухе еще до подлета к линии фронта (из-за чего машинам «Бельке» и «Легиона Кондор» пришлось лететь к Полтаве из Южной Польши не по прямой, а через Белорус­сию)..
 
 В тех же случаях, когда это было необходимо, немцы смело осуществляли аэродромный маневр и не останавли­вались перед оголением целых стратегических направле­ний ради сосредоточения большей части своих бомбарди­ровщиков на решающих в данный момент участках фронта. В июле — октябре 1942 г. подавляющее большинство бом­бардировочных групп люфтваффе действовало на южном крыле советско-германского фронта — но зато они держа­ли там под непрерывным воздействием и волжское судо­ходство, и железные дороги, по которым доставлялась ба­кинская нефть и перевозились войска и грузы к Сталинграду, наносили удары и по кварталам штурмовавшегося немцами Сталинграда, и по волжским переправам, и по колоннам войск, и по аэродромам и позициям зенитной артиллерии под Сталинградом, и по советским войскам в Осетии и Чечне и по промышленным центрам Поволжья, и по нефтеперерабатывающим заводам на Северном Кавказе, и по судам на Капийском море, и даже по сенокосным угодьям в Западном Казахстане... 
 
К поддержке немецкого наступления на Курской дуге 5—12 июля 1943г. были привлечены 100% имевшихся тогда у врага на советско-германском фронте двухмоторных бомбардиревшиков!
Как и в случае с истребителями, Ю-87 и штурмовиками, эффективность боевой работы немецких двухмоторных бомбардировщиков повышалась еще и высокой интенсив­ностью их использования. Так, 10 августа 1941 г. поддержи­вавшая наступление на Ленинград 2-я бомбардировочная эскадра выполнила по 5 боевых вылетов каждым боеготовым экипажем До17, а Ю-88 4-го воздушного флота в период боев за Сталинград летом и осенью 1942 г. совершали по 5— 6 боевых вылетов в день, что для крупной двухмоторной машины очень много. (Для сравнения: 202-я бомбардиро­вочная авиадивизия 2-Й воздушной армии Воронежского фронта в Белгородско-Харьковской операции в августе 1943 г. выполняла в день в среднем лишь 0,8 боевого вылета. Такая интенсивность, в свою очередь, становилась возможной как благодаря эффективной работе служб снаб­жения, так и благодаря удобству немецких бомбардиров­щиков в обслуживании и эксплуатации. Так, заменить винт на Ю-88 можно было за три минуты (!), тогда как на ДБ-3 -за час; на снятие мотора на «юнкерсе» уходило 1,5 часа против 3 часов на ДБ-3, на установку мотора — 4 часа против 12.
 
КАКОВЫ ПОТЕРИ Ю-88 и Хе-111?
 
Оценивая степень эффективности боевой работы двух­моторных бомбардировщиков люфтваффе на советско-германском фронте, необходимо учесть и величину их бое­вых потерь. Пока что опубликованы лишь отрывочные дан­ные на этот счет. Так, согласно документам I группы 28-й бомбардировочной эскадры (15 декабря 1941 г. она была пе­реименована в III группу 26-й бомбардировочной эскад­ры), ее 2-й и 3-й отряды, выполнив с 22 июля по 31 декабря 1941 г. около 3000 боевых вылетов, потеряли сбитыми и списанными из-за боевых повреждений 20 Хе-111. Дан­ные эти неполные: по документам группы, общее число безвозвратно потерянных и поврежденных за указанный период самолетов оказывается равным 33, а согласно отче­ту 2-го авиакорпуса (в составе которого действовали тогда оба отряда) — 41, т.е. в 1,24 раза большим. С учетом по­следнего обстоятельства цифру безвозвратно потерянных обоими отрядами по боевым причинам «хейнкелей» можно увеличить с 20 до 25 — что даст соотношение около 120 бое­вых вылетов на одну безвозвратную боевую потерю.
 
Из­вестно также, что действовавшая на ленинградском страте­гическом направлении II группа 77-й бомбардировочной эскадры с 22 июня по 31 октября 1941 г. лишилась 17 Ю-88,а воевавшая (как и упомянутые выше отряды 28-й эскадры) на московском направлении 100-я бомбардировочная группа с 20 июля по 13 ноября 1941 г. потеряла 14 Хе-111. Если даже допустить, что все это — боевые потери, то и то­гда получится, что ежемесячно эти части безвозвратно те­ряли по боевым причинам соответственно лишь 4 и 3,7 са­молета. Между тем I группа 28-й эскадры — действуй она в полном, трехотрядном составе — при том уровне потерь, что был тогда в ее 2-м и 3-м отрядах, должна была бы еже­месячно лишаться по боевым причинам 5,7 машины. Мож­но, следовательно, заключить, что число боевых вылетов на одну боевую безвозвратную потерю во II группе 77-й бом­бардировочной эскадры и 100-й бомбардировочной группе летом — осенью 1941 г. было значительно больше, чем 120, — от 150 до 200. Возможно, впрочем, что сведения о потерях 77-й эскадры и 100-й группы неполные — но и тогда на од­ну безвозвратную боевую потерю вряд ли придется меньше 120 боевых вылетов.
 
Известно, далее, что в феврале, марте и апреле 1942 г. действовавший на северо-западном стратегическом на­правлении 1 -и воздушный флот люфтваффе, выполнив со­ответственно 4600, 9075 и 5859 боевых вылетов ударными самолетами, безвозвратно потерял 9,12 и 15 двухмоторных бомбардировщиков. Среднемесячная численность исправ­ных Ю-88 и Хе-111 в 1-м воздушном составляла тогда соот­ветственно 44 и 57 единиц, и если принять, что они дей­ствовали с той же интенсивностью, что и Ю-87, то получит­ся, что в феврале — апреле 42-го на одну безвозвратную боевую потерю у них приходилось в среднем целых 300 бое­вых вылетов. Однако цифры потерь приведены по дневникам боевых действий воздушного флота (а не отчетам служ­бы генерал-квартирмейстера люфтваффе) и наверняка яв­ляются неполными. Известно, что безвозвратные потери немецких 1-й авиадивизии за 5—11 июля и 8-го авиакорпу­са за 4—23 июля 1943 г. в сводках их воздушных флотов бы­ли занижены в среднем в 1,6 раза; по аналогии цифру 300 можно уменьшить до 187. Если же (что, безусловно, вернее) допустить, что двухмоторные бомбовозы — значительной части которых к Ленинграду, Волхову и Демянску надо бы­ло лететь из-под Риги и Пскова — вылетали на боевые зада­ния реже, чем базировавшиеся в районе Луга — Дно «Шту­ки», то эта цифра может приблизиться и ко все тем же 120, а если учесть, что часть потерь относилась к небоевым, то она опять возрастет — но в любом случае число боевых вы­летов на одну боевую безвозвратную потерю уложится во все тот же диапазон 120—200.
 
Конечно, эти цифры получены на основе весьма скуд­ной выборки данных, но выборка эта носит случайный ха­рактер (и, значит, с очень большой долей вероятности должна отражать типичную картину). Кроме того, данные, в результате обработки которых получены цифры, характе­ризуют достаточно большие временные отрезки — и поэто­му достаточно показательны. Показательно и то, что по­добный уровень потерь сохранялся еще и летом 1943-го — когда противодействие советских ВВС существенно воз­росло. В ходе наступления немцев на Курской дуге их 1-я авиадивизия и 8-й авиакорпус — чьи бомбардировщики со­вершили соответственно порядка 2600 (с 5 по 11 июля 1943 г.) и около 3340 (с 4 по 16 июля) боевых вылетов, согласно от­четам службы генерал-квартирмейстера люфтваффе, без­возвратно лишились соответственно 16 и 19 Ю-88 и Хе-111, т.е. на одну безвозвратную потерю пришлось около 162 и 176 боевых вылетов. Даже с поправкой на свою приблизи­тельность эти числа тоже укладываются в диапазон 120— 200, причем — с учетом того, что в них вошли и небоевые потери — число боевых безвозвратных потерь на один бое­вой вылет должно приближаться уже не к 120, а к 200...
 
Можно поэтому считать эти цифры (от 120 до 200 выле­тов на одну боевую безвозвратную потерю) показательны­ми—и сравнивать их с уровнем потерь советской бомбардировочной авиации. Эта последняя соотношения, близ­кого к 120—200:1, добилась лишь в 1945 г. (когда оно составило 133:1); в период же с 26 июня 1941 г. по 1 июля 1942г. на одну боевую безвозвратную потерю в ней прихо­дилось всего 14 боевых вылетов (т.е. на порядок меньше,чем у немцев), а в августе 1942-го — мае 1943-го — 28.В 16-й воздушной армии Центрального фронта во время оборонительного сражения на Курской дуге (5—11 июля 1943г.)на один безвозвратно потерянный по всем причинам бомбардировщик пришлось 62 боевых вылета (в 2,7 раза меньше, чем у противника), в 5-й воздушной армии в Белгородско-Харьковской операции (3—23 августа 1943 г.) —65, в 4-м бомбардировочном авиакорпусе в 1944-м, а в 1-мгвардейском бомбардировочном даже и во второй полови­не 1944-го - 43, в 6-м гвардейском даже в 1945 г. и только на одну боевую безвозвратную потерю — 88..
 
В отдельные недели и месяцы, на отдельных участках фронта уровень потерь двухмоторных бомбардировщиков люфтваффе бывал, конечно, и более высоким. Например, в феврале 1942-го, пытаясь остановить наступление войск Калининского фронта под Ржевом, II группа 54-й бомбар­дировочной эскадры потеряла не четыре и не пять, а 10 Ю-88 (неизвестно, правда, сколько из них по боевым причинам). По воспоминаниям бывшего штурмана Хе-111 Л.Хафигорста, с 19 по 28 ноября 1942 г., в ходе отчаянных попыток 27-й бомбардировочной эскадры задержать атаками с малых высот наступление войск Донского фронта северо-запад­нее Сталинграда, только 5-й отряд ее II группы лишился 7 «хейнкелей», т.е. чуть ли не 100 процентов наличного состава, В ходе трех массированных налетов немцев на Москву (в ночи на 22, 23 и 24 июля 1941 г.), выполнив 367 боевых вылетов, Хе-111, Ю-88 и До-17 безвозвратно поте­ряли 8 машин, т.е. на один сбитый или разбившийся из-за боевых повреждений бомбовоз пришлось не 120, а лишь около 46 боевых вылетов. В то же время II и III группы 55-й бомбардировочной эскадры, совершив за июнь 1943 г. 300 самолето-вылетов на бомбежку Горького и Саратова, без­возвратно лишились лишь одного Хе-111, а безвозвратные потери бомбардировщиков 4-го воздушного флота в ходе ударов 23 августа 1942 г. по Сталинграду (когда Ю-88 и Хе-111было выполнено порядка 1000 самолето-вылетов) состави­ли всего два самолета — что дает соответственно 300 и около 500 боевых вылетов на одну безвозвратную потерю. Поэтому цифры в 120—200 боевых вылетов на одну безвоз­вратную боевую потерю являются действительно средни­ми. А это позволяет утверждать, что уровень потерь у Ю-88 и Хе-111 в тот период, когда они действовали днем, т.е. в 1941 — 1943 гг. была значительно ниже, чем у советских фронтовых бомбардировщиков (в первый год войны вооб­ще на порядок, а летом 1943-го — в 2—3 раза).
 
Осуществленный же в начале 1944 г. перевод значи­тельной части немецкой бомбардировочной авиации Восточного фронта на ночные действия сделал ее потери еще более низкими. Так, совершив в мае — июле 1944-го значительное количество боевых вылетов, I, II и Ш груп­пы 55-й бомбардировочной эскадры безвозвратно потеря­ли 14 Хе-111, т.е. среднемесячные потери одной бомбарди­ровочной группы (примерно 1, 2 самолета) оказались в 3— 5 раз меньше, чем летом 41 -го, а по отношению к числу бое­вых вылетов (которых за ночь, конечно, успевали сделать меньше, чем за светлое время суток) — раза в полтора меньше.
 
Сравнительно небольшие потери Ю-88 и Хе-111 обуслав­ливались, во-первых, слабой выучкой и неопытностью большинства советских летчиков-истребителей, особенно заметными в 1941 г. Конечно, исключения встречались и тогда; например, 22 июня 1941 г. И-153 12-го истребитель­ного авиаполка 64-й истребительной авиадивизии ВВС 12-й армии Юго-Западного фронта в районе Станислав — Галич сбили, по немецким данным, сразу 7 Ю-88 из III группы 51-й бомбардировочной эскадры, а МиГ-3 149-го полка той же дивизии уничтожили еще 6 «юнкерсов» этой группы. Но это были именно исключения. «Все сообщения команди­ров немецких бомбардировочных подразделений, — кон­статирует В.Швабедиссен, — свидетельствуют, чтоб 1941 г. советские истребители не представляли угрозы соединени­ям бомбардировщиков и часто избегали боя с последними».
 
Так, Й.Йодике, командовавший тогда отрядом Ю-88 в 3-й бомбардировочной эскадре на центральном участке совет­ско-германского фронта, вспоминал, что «до осени 1941 г. его подразделение или не сталкивалось с советскими ис­требителями, или те просто не атаковали». Х.фон Райзен, воевавший в 41-м наЮ-88 во II группе 30-й бомбардировоч­ной эскадры в Заполярье, «несколько раз чуть ли не сталки­вался с русскими истребителями, а они даже не открывали огня». В тех же случаях, когда краснозвездные «ястребки» все же атаковали немецкие бомбовозы, они обычно стреля­ли со слишком больших дистанций и под невыгодными ра­курсами, не координировали свои действия — словом, де­монстрировали полную тактическую неграмотность. По свидетельству советской стороны, во время первых налетов немцев на Москву в июле 41-го летчики 6-го истребитель­ного авиакорпуса ПВО целились не по кабинам или мото­рам бомбардировщиков, а... по крестам на фюзеляже, т.е. по наименее уязвимым местам этих машин!
 
В 1942—1943 гг., отмечают немцы, «советские истреби­тели в своих атаках стали отличаться большим упорст­вом» — однако их по-прежнему подводили неопытность и слабая тактическая выучка. Огонь по-прежнему часто от­крывался со слишком больших дистанций, атаки отлича­лись бессистемностью и неорганизованностью. Хотя, сви­детельствует ветеран 55-й бомбардировочной эскадры Р.Бруннер, советские истребители и научились использо­вать непростреливаемые с борта Хе-111 сектора («мертвые зоны»), они все ёще практически никогда не атаковали «хейнкель» одновременно с обоих бортов (что резко увели­чивало шансы на победу, так как вынуждало стрелков бом­бардировщика рассредоточить оборонительный огонь и, соответственно, уменьшить его плотность). Бруннер, прав­да, считал, что в 43-м советские истребители уже «достаточ­но успешно боролись» с Хе-111 и Ю-88. Однако в целом мне­ние офицеров бомбардировочной авиации люфтваффе -респондентов В.Швабедиссена — сводилось к тому, что «возросшая обороноспособность русских истребителей в 1942—1943гг. все же не смогла в значительной степени вос­препятствовать налетам немецких бомбардировщиков». А советские ночные истребители, по оценке врага, еще и в 43-м вообще никуда не годились: слабой была ночная под­готовка пилотов, примитивной — тактика. Не случайно, совершив в июне 1943 г. около десяти ночных налетов на Горький и Саратов, 55-я бомбардировочная эскадра не по­теряла от атак истребителей ПВО ни одного своего «хейнкеля».
 
Летом 1944 г. противодействие советских истребителей стало наконец таким, что немцы перевели Ю-88 и Хе-111 на действия исключительно ночью. Однако складывается впе­чатление, что это решение командования люфтваффе было в значительной степени перестраховкой и вызывалось пре­жде всего количественным (а не качественным) ростом советской истребительной авиации. Ведь, как указывает В.Швабедиссен, в 1944 г. «отчеты снова и снова отмечают осторожность советских летчиков-истребителей при ата­ках на немецкие бомбардировщики» в дневных условиях". Что же касается пилотов-ночников, то, хотя их тактическая подготовка по сравнению с 1943-м значительно улучши­лась, все их усилия сводились на нет техническим отстава­нием — отсутствием радиолокаторов. Поэтому, по оценке немцев, результаты действий советских ночных истребите­лей и в 44-м «были незначительны»...
 
Еще одной причиной сравнительно небольших потерь Ю-88 и Хе-111 была их эффективная оборонительная такти­ка — применять которую, в свою очередь, позволяла высо­кая летная подготовка пилотов. На протяжении всей войны немецкие бомбардировщики летали компактными группа­ми, умело сохраняя плотный строй — умение, вплоть до 1944-го не дававшееся, как мы видели, слабо подготовлен­ным летчикам Пе-2 и Ил-2... Компактность боевых поряд­ков уменьшала число направлений, с которых тот или иной самолет мог быть атакован истребителями, и позволяла со­средоточить на атакующем огонь множества пулеметов. Она компенсировала поэтому и относительную слабость вооружения одного из двух основных самолетов немецкой бомбардировочной авиации — Ю-88. Даже на преобладав­ших соответственно в 1942 и 1943 г. машинах Ю-88А-4 и Ю-88А-14 наиболее опасную — заднюю полусферу прикры­вали всего четыре пулемета винтовочного калибра — два 7.92-мм МG81 в шаровых установках, смонтированных в задней панели фонаря кабины, и два (спаренная установка МG81Z) в подфюзеляжной гондоле. При этом сектора об­стрела пулеметов, размещенных в тесноватой для них каби­не, были недостаточными. Более же эффективное ору­жие— крупнокалиберный, 13,1-мм пулемет МG131 в лобо­вом стекле фонаря кабины и 20-мм пушка МGFF в носу фюзеляжа на части Ю-88А-4 и пушка МGFF в подфюзеляж­ной гондоле на Ю-88А-14 — защищало лишь переднюю полусферу... 
 
О значении сохранения бомбардировщиками плотного строя как нельзя лучше говорят события 22 октяб­ря 1941 г., когда истребителям 6-го авиакорпуса ПВО уда­лось расстроить боевые порядки идущих на Москву немец­ких бомбовозов и те потеряли сразу 13 Ю-88 и Хе-111 (в том числе 53-я бомбардировочная эскадра — 7 «хейнкелей»)! Но подобные случаи были исключениями. Еще в 1942— 1943 гг., отмечают немцы, «хорошая организация управле­ния немецких бомбардировщиков при отражении атак рус­ских истребителей в большинстве случаев сводила на нет все усилия последних сорвать удар по наземным целям. Ошеломленные внезапным плотным заградительным ог­нем, русские быстро уходили с боевого курса и редко воз­вращались для повторной атаки». Когда в декабре 1942 — январе 1943 г. Хе-111 из 4-й, 27-й, 55-й и 100-й бомбардиро­вочных эскадр осуществляли снабжение немецкой группи­ровки, окруженной под Сталинградом, советские истреби­тели «не подходили к ним на близкое расстояние, так как их заградительный огонь был очень мощным. Зачастую совет­ские истребители даже не делали попытки атаковать боль­шие формирования Хе-111». И даже в 1944-м «потери были относительно невелики, когда немецкие бомбардировщики летели в сомкнутом и эшелонированном по высоте строю, а каждое звено вело прицельный сосредоточенный загради­тельный огонь. В таких условиях русские летчики, как пра­вило, не заходили на повторную атаку». «Многие этого не выдерживали и выходили из атаки», — подтверждает со­общения немецких экспертов Ф.Ф.Архипенко, сталкивав­шийся с группами Хе-111 и Ю-87, воюя в 508-м и 129-м гвар­дейском истребительных авиаполках 205-й истребитель­ной дивизии на Воронежском, Степном (2-м Украинском) и 1-м Украинском фронтах. «Ведь когда, — поясняет он, — летчик-истребитель идет в атаку — в особенности на бом­бардировщик, а стрелок или стрелки по нему стреляют, и трассы идут то слева, то справа от кабины и проходят все ближе, ощущение человек испытывает весьма неприят­ное». О том же вспоминает и воевавший летом — осенью 1943 г. в 867-м (107-м гвардейском) истребительном авиа­полку 207-й истребительной дивизии 17-й воздушной ар­мии Юго-Западного (3-го Украинского) фронта И.И.Ко-жемяко: после непосредственного сопровождения уд арных самолетов самая трудная для летчика-истребителя задача — атаковать бомбардировщики, «особенно, если их много —-2—3 девятки и больше. Хрен его знает, куда их стрелки па­лят! Во всех направлениях. Никогда не скажешь точно: то ли по тебе, то ли «в белый свет как в копейку». Тут от тебя ничего не зависит, а это очень неприятно. Хотя у немцев пулеметы и слабенькие были, и стрелки «не очень», но все равно тяжело. Пуля она же дура, не разбирает — когда в бронестекло, а когда и в голову, а поскольку пуль большая группа бомбовозов выпускает очень много, вероятность получить одну из них не «в бронестекло», а «в голову» ока­зывается достаточно велика.
 
Бомбардировщики Хе-111 выручало также их сильное оборонительное вооружение. На применявшихся в 1941 г. Хе-111Н-4, Н-5 и Н-6 заднюю полусферу прикрывали пять 7,92-мм пулеметов, простреливавших гораздо большее пространство, чем три-четыре ствола на Ю-88, и, добавим, более мощных, чем советский ШКАС (один МG15 в верх­ней турельной установке, один — в задней части подфюзе-ляжной гондолы, по одному — в бортах фюзеляжа в один неподвижный дистанционный МG17 над хвостовым ко­ком). У появившихся в 1942-м Хе-111 Н-11 и Н-16 при со­хранении общего количества стволов значительно вырос вес залпа и поражающее действие: дистанционный МG17 сняли, но вместо нижнего МG15 установили спарку гораз­до более скорострельных МG81 — МG81Z, — а вместо верхнего МG15 — крупнокалиберный МG131. На самоле­тах подмодификаций Н-11 /R1 и Н-16/R1 спарками МG81Z заменили и оба одиночных МG15 в бортах фюзеляжа — так, что общее число стволов, простреливавших заднюю полу­сферу, возросло до семи. У Хе-111Н-20/R2 и Хе-111 Н-20/R4,выпуск которых начался в конце 1943-го, оно уменьшилось до шести, но зато крупнокалиберных из них стало уже два: еще один МG131 установили вместо подфюзеляжной спарки МG81Z. При этом уже на Хе-111Н-11 турель верхнего пу­лемета стала полностью экранированной — что облегчало стрелку ведение эффективного огня. (Спереди все «хейнке-ли»-бомбардировщики защищали два ствола — как прави­ло, 20-мм пушка МGFF в шаровой установке в носу фюзе­ляжа и пулемет МG15 в передней части подфюзеляжной гондолы.) Начиная с модификации Н-11, пулеметы «хейнкелей» оснащались уже не простыми кольцевыми прицела­ми с мушкой, а коллиматорными — да еше и с механизмом стабилизации собственной скорости. Это еще больше увеличивало шансы немецкого экипажа «благополучно от­бить атаки в воздушном бою» — как и большой боеком­плект пулеметов. До полного израсходования боезапаса стрелок «хейнкеля» мог вести огонь в течение 75 секунд, тогда как стрелок советского бомбардировщика — только 15 секунд...
 
М.С.Солонин, правда, напоминает, что пулеметы вин­товочного калибра (так и оставшиеся преобладающими в оборонительном вооружении Хе-111) уже не были надеж­ной защитой от типичных истребителей Второй мировой войны — вооруженных пушками и крупнокалиберными пулеметами (и могущих поэтому бить по «хейнкелю» с дис­танции, превышающей дальность эффективного огня боль­шинства его пулеметов.  К тому же стрелков на «хейнкеле» было меньше, чем пулеметов, и, перемещаясь от одной установки к другой, стрелок мог упустить против­ника. Но для надежного поражения бомбардировщика к нему все равно требовалось подойти достаточно близко. А стрелки, по-видимому, все же успевали перемешаться достаточно быстро — иначе невозможно объяснить, поче­му вывод о большой мощи оборонительного огня даже и одиночного Хе-111 делают и все советские летчики-фрон­товики, чье мнение на этот счет содержится в опубликован­ных источниках. Даже упомянутый выше И.И.Кожемяко — подчеркивающий, подобно М.Солонину, «слабость немецких пулеметов — свидетельствует, что самым трудно­сбиваемым немецким бомбардировщиком «хейнкель» был именно благодаря своему вооружению: если у Ю-88 имелась не простреливавшаяся оборонительным огнем, «мертвая зона» в хвосте, то у Хе-111 «нет «мертвых зон». Все вокруг себя простреливал стрелками. Девятка «хейнкелей» идет — не подступиться!». «Это ужас какой-то! [...] «И 1-й» с его мощным бортовым вооружением и возможностью стрелять во все стороны — это очень сложный для сбития само­лет», — подтверждает воевавший весной 1943-го на Кубани в рядах 236-го истребительного авиаполка А.Е.Шварев (Ла-5 которого был тогда сбит подфюзеляжным стрелком «хейнкеля»). «Этот бомбардировщик сбить было очень нелег­ко», — замечает о Хе-111 и Г.А.Баевский, не раз встречав­шийся с этими машинами летом 1943-го, когда его 5-й гвардейский истребительный авиаполк 207-й истребитель-ной авиадивизии 17-й воздушной армии Юго-Западного фронта участвовал в Изюм-Барвенковской и Донбасской операциях. Так, 19июля 1943 г., чтобы сбить Хе-111, лейте­нанту Баевскому пришлось израсходовать 360 20-мм снаря­дов, а 15 августа — 380 (т.е. почти весь боекомплект своего Ла-5; по-видимому, потребовалось предварительно ней­трализовать многочисленных стрелков «хейнкеля»...
 
 Еще сложнее приходилось пилотам менее живучих, чем «лавочкины», «Яковлевых»; о том, как довольно часто погибали эти истребители при попытках атаковать Хе-111 еще ле­том — осенью 1943 г., видно, например, из воспоминаний служивших тогда в 91-м и 728-м истребительных авиапол­ках 256-й истребительной авиадивизии 2-й воздушной ар­мии Воронежского фронта В.П.Маркова, А.В.Ворожейкина и А.И.Выборнова. Атаковав 5 июля 1943 г. над север­ным фасом Курской дуги соединение Хе-111, восьмерка 53-го гвардейского истребительного авиаполка 1-й гвар­дейской истребительной авиадивизии 16-й воздушной ар­мии Центрального фронта сбила один самолет, но лиши­лась двух Як-1; подожжен был и Як-1 младшего лейтенанта В.К.Полякова из 54-го гвардейского истребительного атаковавший группу «хейнкелей» в одиночку. Восьмерка 508-го истребительного авиаполка 205-й истребительной авиадивизии 2-й воздушной армии уничтожила в тот день нал южным фасом три Хе-111 из I группы 100-й бомбарди­ровочной эскадры ценой потери лишь одного Як-7б — но 8 июля шестерка 438-го полка той же дивизии, не сумев одержать ни одной победы, потеряла в бою с «хейнкелями» два Як-76. Судя по тем боям, которые описаны в моно­графии В.Г.Горбача о действиях советских ВВС в Курской битве, сбивать Хе111 «якам» удавалось, как правило, лишь внезапной атакой. «[...] Мне приходилось встречаться в воздухе несколько раз с русской авиацией, но в связи с тем, что самолеты Хе-111 имеют сильное вооружение, летают, как правило, девятками, русские отваливают и не прини­мают боя», — это малоприятное для советской стороны за­явление сбитый 14 июля 1943 г. над южным фасом Курской дуги обер-лейтенант Р.Маргграф из II группы 27-й бомбар­дировочной эскадры сделал, несмотря на то, что находился в плену, так, что оно заслуживает доверия...
 
 В общем, мощное оборонительное вооружение Хе-111 делало этот ти­хоходный бомбовоз более крепким орешком для советских истребителей, чем превосходивший его по скорости и не менее прочный Ю-88.
Зенитная артиллерия (как лишний раз отметил тот же Маргграф) была гораздо более опасным врагом Ю-88 и Хе-111, чем истребители. Именно она заставила немецкие бомбовозы поднять в ходе Курской битвы высоту сброса бомб с 2500 до 4000 м — что стало сказываться на точности бомбометания. Как показал М.Э.Морозов, именно из-за нее в ходе операций «Айсштосс» и «Гётц фон Берлихинген» — ударов 1-й, 3-й, 4-й и 53-й бомбардировочных эс­кадр и Ю-87 по кораблям Балтийского флота на Неве в апре­ле 1942 г. — немцы «сбрасывали бомбы, не входя в зону эф­фективного зенитного огня, со слишком больших высот и неприцельно. Именно таким образом они избежали ощу­тимых потерь, но задача, стоявшая перед ними, осталась невыполненной». Однако советские тыловые объекты часто имели недостаточное зенитно-артиллерийское при­крытие. Поэтому, например, знаменитый налет на аэро­дром Полтава в ночь на 22 июня 1944 г. прошел для люф­тваффе совершенно безнаказанно: зенитным огнем не был сбит ни один из примерно двухсот участвовавших в ударе Хе-111! Кроме того, зенитчики советской ПВО делали ставку не на прицельный огонь с использованием станций орудийной наводки и радиолокаторов, а на неприцельный заградительный — неподвижную зону которого самолеты могли обойти, маневрируя по курсу ивысоте. Сказыва­лись, возможно, и тактические приемы, применявшиеся пилотами немецких бомбардировщиков в борьбе с зенит­ками. Так, в 1942 г. Ю-88 стали стремиться проскочить зону сильного зенитного огня на пикировании: ведь поймать в прицел самолет, быстро и непрерывно изменяющий высоту полета, зенитчикам гораздо сложнее. При этом немцы не выпускали тормозных решеток (чтобы развить как можно большую скорость!) и входили в пике, даже если не собира­лись сбрасывать перед выходом из него бомбы. Как показа­ли испытания, при выводе Ю-88А-4 из пикирования с гру­зом бомб его плоскости «лишь слегка деформировались, чем на фронте пренебрегали». Понятно, что проделывать на 13— 14-тонной машине такие эволюции могли лишь хо­рошо подготовленные летчики...
 
 ЗАКЛЮЧЕНИЕ
 
Итак, многократно (в отличие от советской) добиваясь бесспорных тактических, оперативных и стратегических успехов, немецкая бомбардировочная авиация не несла к тому же столь значительных потерь, как советская. При этом бомбардировщиков немецкая сторона всю войну име­ла меньше, чем советская. Так, 22 июня 1941 г. в бой на со­ветско-германском фронте могли вступить 3888 советских бомбардировщиков и лишь 945 немецких; на 5 июля 1943 г. немцы имели там 552 Ю-88 и Хе-111 (все они поддерживали наступление на Курской дуге), а советские ВВС — свыше 850 Пе-2, несколько сот «Бостонов» и до 700 дальних бом­бардировшиков. Следует поэтому признать, что немец­кая бомбардировочная авиация действовала на советско-германском фронте более эффективно, чем советская.
 
Непосредственными причинами этой более высокой эффективности были:
а) умелые действия немецкого авиационного командо­вания, искусно массировавшего силы бомбардировочной авиации на наиболее ответственных в данный момент уча­стках фронта, и
б) высокая результативность бомбовых ударов — обес­печивавшаяся как значительной мощностью бомбового залпа самолетов Ю-88 и Хе-111 (в среднем втрое большей, чем у основного советского фронтового бомбардировщика Пе-2), так и высокой точностью бомбометания. В свою очередь, эта последняя достигалась благодаря хорошему прицельному оборудованию и хорошим пилотажным каче­ствам бомбардировщиков Ю-88 и Хе-111 , хорошей приспо­собленностью Ю-88 к нанесению высокоточных ударов с пикирования, а главное — благодаря высокому уровню подготовки экипажей. Эта же прекрасная выучка пилотов — позволявшая им применять эффективную оборонительную тактику — сни­жала (наряду со слабой подготовленностью большинства с светских летчиков-истребителей) и боевые потери немец­ких бомбардировщиков — еще более повышая в результате эффективность действий последних,
 
А.Смирнов

 

Комментарии

1  2 
















1  2 

RSS лента комментариев этой записи
Обновить список комментариев

Оставить комментарий


ФИО: (*)
Текст сообщения: (*)